БИТВА ПРИ УТИКЕ

Сципион сжигает лагеря карфагенян и нумидийцев

Публий Сципион в конце концов нашел тот единственный план, посредством которого ему удастся разбить превосходящие силы противника. План был дерзким, но в случае успеха полководец сбережет войско и покроет себя вечной славой.

Ночь, выбранная им - была беззвездной, луна не светила, кромешная мгла опустилась на лагерь, делая людей невидимыми на расстоянии ста футов. Это было необычно для Африки, но боги, как всегда, благоволили Сципиону, очевидно, зная о его дерзкой задумке.

В эту ночь враг должен оставаться слепым и глухим. На счастье полководца - с моря подул сильный ветер, шум которого заглушит звуки, издаваемые его армией. Центурионы, предупрежденные обо всех хитростях намеченной атаки, уже неоднократно напомнили подчиненным о необходимости соблюдать тишину.

В назначенное время римская армия беззвучно выступила из лагеря и, пройдя через ворота, разделилась на две половины. Одна, под руководством Гая Лелия и Масиниссы, двинулась в сторону лагеря Сифакса. Другая - направилась к лагерю Гасдрубала Гискона.

Солдаты шли осторожно, стараясь тщательно выполнять приказы центурионов. Мечи и копья перемотали тряпками – легион вместо привычного бряцания оружия издавал необычное шуршание, заглушаемое завываниями морского ветра.

Вскоре из ночи показались разведчики. Они указали офицерам направление, в которых нужно двигаться. Легион остановился на достаточном расстоянии до вражеских ворот, чтобы быть незамеченным сторожевыми с башен в кромешной тьме.

Солдаты, выстроились в шеренги и замерли.  Время для атаки было выбрано не случайно. Римляне явились под стены лагеря карфагенян под самое утро, когда сон наиболее крепок, и еще нет намека на проблески рассвета. Другие легионы продолжали движение: и вот, наконец, лагерь Гасдрубала оказался окружен со всех сторон.

Армия замерла в напряженном ожидании. Сердце Сципиона громко стучало, но не от страха, а от предвкушения схватки. Он тянул время, чтобы дать возможность всем занять места, но время было способно сыграть и против него: стража могла что-нибудь заметить и поднять тревогу. На его счастье, этого не произошло.

Сципион махнул рукой, стоявшему рядом трубачу. Тот набрал воздуха в легкие как можно меньше и выдал самый негромкий звук в своей солдатской жизни. В полнейшей тишине трубу услышали все легионеры. Сигнал к атаке был отдан.

Пока охрана на башнях пыталась сообразить: не показалась ли им, не спутали ли они звук трубы с завыванием ветра, - тысячи стрел и дротиков, подожженных под прикрытием щитов, обрушились на соломенные крыши бараков карфагенян.

Огонь занялся мгновенно. Шквальный ветер способствовал тому, что лагерь моментально заполыхал красивым ярким факелом, отбрасывая на бока отступающей ночи завораживающие отблески пламени, разрывающего темноту на обожженные части.

Наконец-то взвыли вражеские трубы – в лагере пунийцев поднялась тревога. Но толку от этого было мало. Полуголые люди, выбегавшие из бараков, думали не о воинском долге, а о том, как спасти свою жизнь. Никто и не пытался надеть доспехи и схватить щиты, – нет, все метались по кривым лагерным улицам, сшибая друг друга, падая в огонь и попадая под копыта обезумевших от страха лошадей.

Слышались истошные крики, громкое ржание, топот тысячи ног, треск горящей древесины, хорошо просушившейся за время сидения Гасдрубала в лагере.

Створки ворот разом распахнулись под давлением множества рук обезумевших, цепляющихся за жизнь людей.

Мгновенно сомкнулись щиты, и легионеры двинулись вперед. Даже в этой необычной ситуации тактика легиона, отточенная за многие годы, не изменилась. Гастаты дружно метнули пилумы: вражеские солдаты в первых рядах стали падать как подкошенные. Бегущие следом спотыкались об их тела и тоже валились на землю.

В это время легионеры врезались в толпу карфагенян. Началась бойня. Молодые гастаты резали пунийцев, на ходу протыкая их незащищенные тела обоюдоострыми испанскими мечами, принятыми на вооружение армией Сципиона.

Испуганные, обезумевшие от ожогов, вражеские солдаты уже не представляли какой-либо серьезной угрозы. Легионеры действовали как живые механизмы: не надо думать, не нужно защищаться – с силой воткнул меч в податливую плоть, резким рывком вытащил обратно …. снова воткнул...

Гора трупов росла на глазах, и римляне вынуждены податься назад, так как путь вперед оказался буквально завален мертвыми телами.

Кто-то из карфагенян стал приходить в себя. Раздались предостерегающие крики: - К бою! Впереди – смерть!..

Из ворот стали выбегать солдаты с оружием и со щитами - кажется, от некоторых бараков огонь удалось отсечь. Количество вооруженных карфагенян все увеличивалось, и вот уже завязалась настоящая битва.

Но без командиров, без хоть какого-то плана на бой, - враг не опасен. «Это стадо, – думал Сципион. – Хотя и вооруженное стадо...» Он был доволен: потерь почти не было, всего-то пара десятков раненых, а задачу они уже выполнили...

В этот момент боковые ворота лагеря распахнулись и оставшиеся в живых пунийцы стали прорываться через них в надежде скрыться под покровом ночи. Немногим это удалось, но эти немногие уже не интересовали Сципион - эти жалкие обгорелые беглецы уже не представляли опасности для его армии.

В лагере Сифакса картина была такой же. Разве что казармы нумидийцев, построенные из тростника, камыша и соломы, горели еще лучше, быстрее и ярче.

Бойцы Масиниссы вдоволь поквитались со своими обидчиками – воинами Сифакса, - теми, кто завоевал их родные земли. Со свойственной им звериной жестокостью они вспарывали врагам животы и отрезали головы, срывая с трупов все самое ценное.

Организованной армии карфагенян в Африке больше не существовало...

Радченков О.М. "Сражения Пунических войн" - все права защищены

 

Перейти на главную страницу...